Заключение
Вообще, учитывая крайнюю лаконичность дефиниции основного состава разбойного нападения, которую содержит диспозиция части первой ст.176 УЗ, упомянутую в резюмирующей части предыдущей главы множественность форм, способов и обстоятельств совершения разбойных нападений, комментарии к УЗ, которые латвийские суды используют в своей практике и непосредственно решения судов, можно говорить о том, что, вопреки принципу nullum crimen, nulla poena sine lega (нет преступления, нет наказания если они не указаны в законе), для мотивировки обоснованности наказания в отношении конкретного деяния применяется аналогия.
Ученые-юристы Латвии теоретически признают – аналогия допустима в частном (гражданском) праве и гражданском процессе, в административном праве и административном процессе. Некоторые признают аналогию также в уголовном праве. «Аналогия в публичном праве допустима, основываясь на соображениях морали и справедливости, если результат действия лица по сути похож на тот результат, ответственность за который предусматривается законом». А с точки зрения доцента ЛУ д-ра юст. Яниса Нейманиса, применение норм уголовногоправа по аналогии допустимо, если она улучшает положение совершившего преступное деяние. «Аналогия не в пользу обвиняемого [..] по общему принципу в уголовном праве исключена [..].Однако [..] в публичном праве принцип запрета аналогии в кругу прав континентальной Европы развился таким образом, что практика применения правовых норм указывает на то, что, опираясь на принцип справедливости и производный из него принцип «все равны перед законом» или «подобные по сути человеческие действия следует подобно регулировать», принимаются во внимание этические оценки и существенно подобныерезультаты, созданные действиями лиц.[..]».
В свою очередь, о недопустимости аналогии в уголовном праве утверждают видные латвийские ученые вобласти уголовного права: профессор Юридического факультета Латвийского Университета д-р юст. Валентия Лихолая и профессор ЛУ, д-р юст. Улдис Крастиньш.
…
